ДОЧЬ СТАРУХИ И ДОЧЬ СТАРИКА

Старик, будучи раззявой или как уж его назвать, смотрел ей в рот, и что она говорила, то и было свято. Может, и хо­телось ему поспорить, но уже запела курица у него в доме, и не было больше у петуха никакой власти; попробовал бы он полезть на рожон, крепко благословили бы его баба с дочкой. Однажды, когда уж вовсе невтерпеж стало от старухиных ре­чей, подозвал он дочку свою и сказал:

— Доченька милая, все мне говорит твоя мать, что не слу­шаешься ты ее, что дерзкая ты и норовистая и что оставаться тебе больше в моем доме невозможно; вот я и думаю — сту­пай-ка ты, куда бог надоумит, чтобы не было больше раздора в семье из-за тебя. Но вот тебе мой наказ отцовский: куда ни пойдешь, будь послушна, кротка и прилежна; потому у меня в доме еще жилось тебе, как жилось: что ни говори — под ро­дительским крылышком! А ведь на чужбине господь его зна­ет, с какими людьми повстречаешься. Не станут они от тебя терпеть, сколько мы терпели.

Бедная девушка, видя, что баба со своей дочкой во что бы то ни стало хотят прогнать ее, поцеловала руку у отца и со слезами на глазах пошла куда глаза глядят, покинув роди­тельский дом без всякой надежды вернуться. Шла она, шла по дороге, пока не встретилась ей собачонка, больная, несчаст­ная и такая худая, что хоть ребра у нее считай. Как увидела она девушку, говорит ей: